По следам экспедиции Л. И. Смирнова

После изучения Игарской протоки в 1927 г. экипажем парохода «Тобол» под руководством П. Ф. Очеретько стало понятно, что именно в этом месте может расположиться центр отгрузки пилоэкспорта, то есть Карских экспедиций на Енисее, которые начались еще в 1924 г. в Усть-Порту. С целью исследования протоки в 1928–1929 гг. была отправлена изыскательская партия Комсеверопути под руководством Леонида Ивановича Смирнова.

В навигацию 1928 г. были выполнены следующие работы: детально засняты Игарская протока на протяжении 11 километров, рейд реки Енисей в районе протоки (около 12 километров), произведен детальный инструментальный промер глубин протоки, заснят Игарский остров, площадки под лесозавод и рабочий поселок. Благодаря установке водомерного поста производились наблюдения за колебаниями уровня воды, скоростью течения. Изучался также состав почвы, велись наблюдения за направлением и силой ветра, атмосферным давлением, температурой воздуха и воды. Все работы проводились планомерно и систематично, так как перед партией была поставлена задача не только составить подробную опись всей части пути от устья реки Енисей до Игарки, но и превратить в кратчайший срок Игарскую протоку как конечный пункт Северного Морского пути в удобный порт морских и речных судов.

Копия отчета о работе экспедиции, который хранится в Российском государственном архиве экономики в г. Москве, есть теперь и в фондах Игарского музея. Отчет 1929 года содержит подробные описания по каждому виду изысканий. Но особого внимания заслуживает «Естественно-исторический очерк Игарки», написанный начальником экспедиции Смирновым. В нем много необычных наблюдений, в том числе, и небесспорных.

Автор пишет, что «станок Игарка занимает высокую, неровную площадь до 1,5 га, на которой расположились 6 жилых строений с небольшими дворами и постройками». На этой земле происходили постоянно кровавые столкновения туземцев в борьбе за обладания «богатствами края». «Существует у стариков предание, – пишет Л. И. Смирнов, – что когда-то в начале прошлого столетия в этом районе «аргишил» (кочевал) воинственный самоедин Игарка (возможно, изменение Егорка от имени Егор). Обладая сильной физической силой и храбростью, он сумел сгруппировать около себя самоедов, которые численно превосходили остальных туземцев и делал на последних частые набеги, грабя и убивая соседей. Так говорят старые тунгусы и самоеды». Автор рассказывает далее о том, что позже, по словам старых жителей, сюда прибыли ссыльные за религиозные убеждения, например, духоборы и скопцы. Раскопками старых жилищ удалось установить, что скопцы были хорошими ремесленниками. Процветало кузнечное мастерство (делали наконечники для стрел, скребки для выделки шкур, ножи и т. д.).

«В 60-е годы XVIII века стали ходить сюда купеческие пароходы, – повествует далее Смирнов, – из туземных купцов выделялся долганин Хвостов, доводивший свои операции с тундрой до нескольких десятков тысяч рублей, спуская большие партии песцов и другой пушнины, а также мамонтовую кость». В 1884 году в районе станка было большое наводнение, к этому времени здесь было уже до 30 дворов. Жители вынуждены были перебираться за пять верст на возвышенности. Более опасным было наводнение 1917 года. Его пережили местные старожилы: Анциферовы и Давыдовы. По их словам, выше Игарки в «Лудах» случился затор льда, после чего громадный вал воды нес огромную льдину, плывущую во всю ширь Енисея на станок. Она готова была снести все на своем пути, но уткнувшись в возвышенность у кладбища, разломалась.

На станок прибыли, кроме родившегося здесь Анциферова Александра, Давыдов Алексей в 1908 г., Мельков Петр в 1918 г. и Попов Григорий в 1926 г.

Интересный факт приводит Л. И. Смирнов в своем очерке: «В 13 верстах от Потаповского до сих пор проживает редкий старик 110 лет Иван Агеевич Серебренников, который подтверждает, что Игарка образовалась ранее его рождения. Всего теперь на ст. Игарка 6 семей, кроме временно проживающих: ссыльных, рыбаков и работников кооперации. Все коренное население станка – родственники между собой и носят 4 фамилии: Мельковых, Давыдовых, Поповых и Анциферовых. Каждая семья занимает отдельный дом и живет особым хозяйством. Взрослых мужчин на станке – 10, женщин – 11 и детей – 14». Каждая семья имеет дом, баню, крытый двор или амбар, лошадей, коров, ездовых собак, рыболовные и охотничьи снаряжения.

Автор отмечает также, что уже с 1910 года в Игарке проводились опыты с огородничеством, благодаря тому, что верхний слой почвы оттаивает до 1 аршина глубины. Длительное время ничего не получалось, но постепенно кроме картофеля стали выращивать репу, редьку, салат, щавель и даже огурцы. На местных лугах произрастает клевер, осока, шелковец, местные жители выкашивают их и ставят ежегодно около 235 стогов, в которых приблизительно 470 возов (5640 пудов) сена, этим количеством прокармливается 23 скотины в продолжение 9 месяцев. Иногда сена не хватает и скот голодует.

В очерке дается также характери-стика рыбных запасов. Кроме сельди добывается «максун», сиг, нельма. «Но у игарских рыбаков слишком мало снастей, отмечает автор. Охотничий промысел дал несколько лучшие результаты. Горностая добыто до 200 штук, много добыто зайцев. Песцов и белки не было совсем. Из дичи добыто осенью 50 глухарей, зимою – много куропатки и рябчиков, весною – до 50 гусей и 150 уток».

Л. И. Смирнов рассказывает также об инородцах Игарского района: «Ближайшие соседи к Игарскому станку – кочуют инородцы Тунгузской орды «аваньки». Зимой заходят тунгусы, остяки, сургутцы и самоеды. Близ Игарки насчитывается до 20 чумов с населением до 200 человек и 300 оленями с молодняком: числятся они частью за Тазовским, частью за Хантайским родовыми Советами. Основными видами промысла как местного населения, так и инородцев является охота и рыбная ловля».

М. МИШЕЧКИНА.
Опубликовано в газете «Игарские новости», № 38 от 17 мая 2014 г.