О времени, о людях, о себе…

Уже скоро Игарка отметит свой 95-летний юбилей. В преддверии этого знаменательного, и, несомненно, важного события для всех игарчан, мы продолжаем цикл материалов о ярких личностях в истории города, важных событиях и интересных фактах.

«Игарка – не иголка..» – слова известной песни верны как никогда. Наш маленький северный городок имеет богатую и уникальную историю, которую многие игарчане несут с гордостью. В сохранение нашей истории сделаем вклад и мы.

Сегодня представляем вам беседу бывшей жительницы Игарки Валентины Гапеенко с бывшим председателем Игарского горисполкома Геннадием Николаевичем Стойко.

Мы встретились с ним накануне очередного юбилея города Игарки – ее 80-летия. Встретились по просьбе руководства телевизионного канала «Игарка». Журналистам хотелось снять фильм, в котором о судьбе города в разные периоды его становления рассказали бы современники – представители различных профессий, люди разных поколений. Помочь расспросить нескольких красноярцев попросили меня.

И вот мы: директор телеканала Светлана Петровна Казакова, ее муж, председатель городского Совета депутатов и по совместительству оператор телевидения Анатолий Павлович Казаков, и я в гостях у четы Стойко Геннадия Николаевича, бывшего председателя Игарского горисполкома, и его жены Любови Петровны.

Фильм «Жемчужина Севера» создали. Конечно, там есть фрагменты из интервью с Г. Н. Стойко. Однако рамки фильма не позволили вместить все темы, которые мы затронули в разговоре. Расшифровав полный текст, предлагаю его читателям.

Я сознательно не делаю никаких обобщений. Из рассказа человека, причастного к лучшим годам созидания в городе, оставшегося верным своим коммунистическим идеалам, не поступившегося принципами, вырисовывается и его портрет. Я практически не исправляла сказанное им, лишь убрала в отдельных местах повторы, стараясь донести до читателя живую речь моего собеседника. Дополнила интервью фотографиями героя, снятыми во время первой встречи ветеранов Игарки и Туруханского района в Красноярске, состоявшейся 29 октября 2007 года.

– Геннадий Николаевич, Вы немного старше Игарки и родились в Туруханске. Так?

– Нет, я родился в Красноярске, а был «запроектирован» в Туруханске, там мои родители жили. Отец работал в Туруханской милиции, его потом в 1927 году перевели в Красноярск. Они с мамой добирались до Красноярска на перекладных лошадях, там я и появился на свет.

– А в Игарке Вы как очутились?

– Я в декабре 1955 года был демобилизован из Вооруженных Сил Советского Союза, где прослужил  11 календарных лет. Приехал в Красноярск, на свою Родину, где мне посчастливилось влиться в семью лесников. Я начал работать на Красноярском лесоперевалочном комбинате, потом он назывался ЛДК. Затем с семьей переехал в Енисейск. Но там была уже иная работа – городской комитет партии. Функции у партийных органов в те времена были иными. Енисейский горком КПСС обслуживал лесопильно-перерабатывающие предприятия Маклаковского узла. В 1967 году по воле партии я был рекомендован в Игарку на должность председателя исполкома горсовета. В общей сложности в Игарке я проработал с февраля 1967 по конец декабря 1974 года, почти восемь лет.

– Как встретила Вас Игарка?

– Игарка встретила меня огромными сугробами снега. Мы прилетели из Енисейска где-то под вечер. Была ночь полярная. Нас встретили, определили в гостиницу, и сразу же я был приглашен в гости к Вахмениным.

Она работала в телестудии, а ее муж был уполномоченным комитета госбезопасности. Это было в день моего сорокалетия (24 февраля). Ну а затем сессия городского Совета, где меня утвердили исполняющим обязанности, затем выборы в горсовет и избрание председателем городского Совета депутатов трудящихся.

– Вы приехали вместе с супругой Любовью Петровной?

– Нет, я приехал вначале один. У нас уже было два сына, старший родился на Чукотке, где я служил. Жена у меня не любит быть долго одна, в апреле месяце уже приехала и вся семья.

– Как раз появилось солнышко, жить стало радостней?

– Да, да, да.

– Что более всего Вам запомнилось из событий тех лет?

– Вы знаете, я приехал в Игарку после известного пожара 1962 года. Город был большой стройкой, возводились жилые дома и объекты социальной сферы в современном первом микрорайоне – впервые для Игарки здания в кирпичном и панельном исполнении. Это была большая забота для городского Совета.

Мне запомнилось, что самая главная городская проблема – избежать огня. Бывало, ночью спишь, и вдруг телефонный звонок. С содроганием берешь трубку, если не сообщение о пожаре, то вздох облегчения. Но, к сожалению, возгорания были и тогда. Именно поэтому после знаменитого пожара 1962 года было принято специальное постановление Правительства Российской Федерации. (Примечание – речь о постановлении правительства РСФСР «О неотложных мерах по ликвидации последствий пожара в Игарке»).

В Игарку из Москвы частенько приезжали в порядке контроля представители из правительства, Верховного Совета Российской Федерации.

Город рос при моем непосредственном участии. Но одним из главнейших направлений в работе, естественно, было оказание практической помощи градообразующему предприятию – Лесопильно-перевалочному комбинату. ЛПК и создавался для того, чтобы экспортировать пиломатериалы из добротнейшей ангарской сосны, и с этой задачей успешно справлялся.

Где-то, пожалуй в 1973 году, игарчане совершили большой трудовой подвиг, и это несмотря на то, что в нынешнее время нашему поколению приписывают период «застоя». Так вот в этот период якобы «застоя» игарские стивидоры отправили на внешний рынок 1 миллион 200 тысяч кубометров пиломатериалов. Это без участия НКВД. Я бы хотел отметить, что этот трудовой подвиг был совершен при участии всех игарчан – учителей, врачей, милиционеров, строителей, коммунальщиков и всех-всех, кто жил, трудился и обслуживал комбинат, создавая благоприятные условия для решения главной городской хозяйственной задачи. И город, я считаю, справлялся со своими обязанностями.

Я не хочу сказать о том, что у нас не было недостатков, недочетов, недоработок. Они были, естественно, и в городском Совете, и у меня, и у моих помощников, но, тем не менее, задача выполнялась успешно.

А вот, когда началась злополучная перестройка, к сожалению, под руководством наших партийных лидеров, а я имею право сказать об этом, (я в КПСС более 60 лет, и состою в ней по сей день, не только состою, но и по мере своих сил содействую ее работе) перестройка привела к тому, что мы имеем, а если точнее сказать, не имеем, а утратили сейчас. Комбинат влачит жалкое существование – от миллиона двухсот тысяч кубометров – к нескольким десяткам тысяч за навигацию даже не напиленным, а только отправляемым на внешний рынок…

Это несоразмерно тому, что может делать Игарка.

– А директором ЛПК в то время кто был?

– Я приехал, был Долинин, затем Владимир Александрович Аференко, до Долинина был Николай Афанасьевич Никоненко, потом Владимир Иванович Бутылкин, Александр Николаевич Алифиров, потом Николай Александрович Золотухин. Там уже связь у меня несколько потерялась с Игаркой, хотя на 50-летие меня приглашали, но я оказался в это время на больничной койке. К юбилею я с помощью товарищей-умельцев оформил очень хорошую, я считаю, открытку поздравительную, не знаю, осталась она, или нет, на память в музее. Но я просил, чтобы ее сохранили в музее.

– А Вы тогда могли предвидеть, что музей может стать той изюминкой, которая прославит Игарку во всем мире?

– Конечно, ведь стремление к этому было и в то время, хотя делались лишь первые шаги. Игарский музей уникален.

– Девятая школа в новом кирпичном исполнении тоже в вашу бытность построена?

– Да, я был на открытии ее. Помню смешной случай во время нашей первой экскурсии по школе. Я брею голову уже давно, очень давно, еще с пятидесятых годов. Так вот тогда, когда мы большой делегацией впервые шли по коридорам новой школы, бегающие там во время перемены ребятишки, не выговаривая «л», показывали на меня и кричали «Рысый, рысый». Мне это запомнилось и, как оказалось, не только мне. Когда у нас в Красноярске собиралось потом общество бывших игарчан, к сожалению, оно распалось, некоторые из ветеранов именно этот случай и вспоминали.

– А из учителей Вы кого помните?

– Любовь Борисовну Шмелеву, Раису Алексеевну Немкову. Шмелева, не знаю, а Немкова уже ушла из жизни.

– Любовь Борисовна умерла еще раньше.

– Помню Марию Алексеевну Савицкую, она одно время возглавляла ГОРОНО. Многих помню. В здравоохранении были Екатерина Сергеевна Голова, Сергей Васильевич Кокшаев.

– А при Вас больница начала строиться?

– Нет.

– Какое значение имело тогда в Игарке телевидение?

– Большое значение, большое. Телевидение пользовалось у игарчан, без преувеличения скажу, большой популярностью. Мы не могли тогда по техническим условиям еще смотреть, что идет по центральному телевидению, но здесь, в Заполярье, работали высокопрофессиональные кадры. Директора телестудии Владимира Григорьевича Григорьева я очень хорошо помню. Его тетя Лидия Федоровна Батурина была учительницей, к сожалению, уже скончалась, тоже – очень замечательный педагог.

– Несмотря на то, что работа у Вас была напряженной, время для отдыха вы находили?

– Было, было… Нередко выезжали на Гравийку. Я не любитель рыбачить и охотиться, но, тем не менее, были случаи, когда мы на лов ряпушки выезжали. А в то время, когда начинался ее ход, на берегу скапливалось почти полгорода. И мы выезжали. Первый секретарь горкома партии Геннадий Степанович Радаев вытаскивал меня на берег. У него ловится, у меня нет.

Выехали, когда было поменьше народу, у всех ловится, у меня нет. Начальник речного порта Мариненко – очень активный и в работе, и на отдыхе человек, и у него не клюет. Тогда он говорит: «Ребята, вот у меня есть налимчик…»

А у меня тоже с собой готовая рыбешка была, соорудили ведро добротной ухи. И, как я говорил, когда мы собирались на отдыхе: «Женщины визжали от восторга».

– Геннадий Николаевич, Вы говорили, что большое внимание Игарке уделялось со стороны Правительства Российской Федерации и края, а деятели культуры приезжали к нам в творческие командировки?

– Приезжали, был Николай Крючков – знаменитый киноактер. Певица Екатерина Шаврина с концертом выступала. Виктор Петрович Астафьев при мне не приезжал, потом уже на 50-летний юбилей города приехал впервые.

– Я хотела, чтобы Вы о Зинаиде Яковлевне Погребной, главном архитекторе города, вспомнили.

– Она была очень принципиальным человеком, очень честным, объективным, не говоря о том, что очень высококвалифицированным специалистом. Очень прямолинейная в обращении, это не всем нравилось. А я ее всегда поддерживал. При ее непосредственном участии разрабатывался генеральный план новой Игарки – с первого по пятый микрорайоны.

– А почему первый микрорайон был построен как бы по кругу? Почему именно такое решение принималось, исходя из климатических условий или по иной причине?

– Я вам этого не скажу, проектирование, выбор площадки прошли задолго до моего приезда, поэтому я не смогу вам это объяснить.

– Но при вас состоялось уже заселение первого микрорайона. Я слышала, что в первый дом люди боялись заселяться, боялись высоты, опасались, а не развалится ли дом, будет ли там тепло зимой? Или это были домыслы?

– Мне кажется, это были домыслы. Я не получал ни одной информации о том, что люди страшатся переезда. Все воспринимали получение ордера на новую квартиру как благодарность. Первыми переезжали учителя, врачи, строители. Конечно, из многолетней привычной обстановки переезжать в цивилизацию, хотя еще и не совсем полноценную в условиях мерзлоты, возможно, и были у кого-то сомнения. Ведь в первых домах мы сохраняли печное отопление. Говорят, были катаклизмы после того, как я уехал. Это зависело и от выбора площадки, а может, в большей степени от качества строительства.

Были, конечно, недостатки, и мне приходилось очень серьезно разговаривать со строителями – в то время Смирнов и Добромыслов ими командовали. Я говорил, когда люди жаловались, что промерзали в квартирах углы: «Найдите мне бригадира, который строил дом, чтобы его поместить жить в эту промерзающую квартиру, как ему это будет нравиться». К сожалению, брак при строительстве был и тогда.

– Вы говорите, что квартиры первоначально в пятиэтажных домах были с дровяным печным отоплением?

– Да.

– А горячая вода поступила в квартиры сразу?

– Да, но нельзя сказать, что она была полноценной, хорошего качества.

– А ордера на квартиры давали передовикам производства?

– Прежде всего, квартиры давали передовикам производства, старожилам Игарки и тем, кто жил в плохих жилищных условиях. Я считаю, что профсоюзы, занимавшиеся распределением квартир, особенно, профсоюз лесокомбинатовский, работали в этом плане вполне добросовестно.

– Я бы хотела, чтобы Вы назвали наиболее активных депутатов тех лет и вообще сказали о роли депутатов в те времена.

– Вы знаете, я многие фамилии подзабыл, но и сегодня из рядовых депутатов хорошо помню Глеба Вячеславовича Ермакова, он был даже членом исполкома горсовета. Назову и Клавдию Карповну Китижекову, Почетного гражданина города Игарки. К сожалению, их нет уже в живых. Если не из рядовых, то вспомнил бы человека с активной жизненной позицией, депутата-врача Екатерину Сергеевну Голову. Скажу откровенно, что мне на помощников в Игарке повезло. Это были очень квалифицированные специалисты – руководители отделов и их подчиненные, а главное, это были честные, безупречные люди – и начальник горфинотдела Вениамин Николаевич Конев, и начальник милиции Николай Анисимович Трофимов, и председатель городской плановой комиссии Евгений Оттович Роц, и руководитель коммунального хозяйства Леопольд Антонович Барановский. Евгений Оттович Роц приехал в Игарку из Ленинграда, и туда вернулся, жив ли он, не знаю. Л. А. Барановский уже скончался, так мне передавали. Кстати сказать, он латыш и приехал в Игарку не по своей воле. Поехал обратно на Родину, и по своей воле, а, может быть, и не по своей воле, ее покинул, не остался в Латвии жить из-за антисемитизма, уже тогда процветавшего в республике, поселился где-то в России.

– В Смоленске.

– Да, там он и скончался. Это был исключительно добросовестный человек.

Мы на время замолчали.

– Вы не сказали о торговле. Ведь город расположен на Крайнем Севере. От исполкома зависело круглогодичное обеспечение населения продуктами питания, овощами. Как эти вопросы тогда Вами решались?

– Когда только я приехал, сменилось два начальника Игарторга, не запомнил их фамилии, но люди были на своем месте, один скончался в Игарке, другой переведен из города выше, оба исключительные люди, квалифицированные руководители. Грубо говоря, но это высочайшая с моей стороны похвала, – «грамотный торгаш». Потом пришел Александр Николаевич Лоренц – очень квалифицированный торговый работник, но он не нравился нашим высшим руководителям. Он был респектабельного вида, не весьма рьяно относился к подсобному хозяйству, по сравнению с предыдущими двумя. Те, особенно первый, подсобным хозяйством, свиноводством занимались исключительно хорошо.

– И овощи выращивали?

– Выращивали, конечно, и в Курейке, и на острове в совхозе. По вкусовым качествам они уступали материковым овощам, но хранились хорошо. Выращивали и картошку, и капусту.

– А в подсобном хозяйстве разводили только свиней, или коровы были тоже?

– Коровы были в совхозе. А в подсобном хозяйстве ОРСа лесокомбината были преимущественно свиньи. И что мне нравилось особенно, это склад подземный. Это же уникальная вещь. Там сосредотачивался полуторогодовой запас продуктов. Когда я впервые туда попал зимой, прямо глаза разбегались от обилия этих продуктов.

– Геннадий Николаевич, сегодня игарчане с горечью говорят, живем на реке, а рыбы не видим. А в Ваше время как работал рыбозавод?

– Работал рыбозавод неплохо, но и тогда существовали различные квоты на вылов нельмы, на стерлядь, на осетрину. У меня был как-то не очень хороший разговор с первым секретарем крайкома партии Павлом Стефановичем Федирко. Он из-за погодных условий останавливался в Игарке вынужденно, и мы с первым секретарем Игарского ГК КПСС Геннадием Степановичем Радаевым провозили его по городу. Федирко в Игарке до этого работал первым секретарем горкома партии. И вот он тоже поинтересовался рыбой – как у нас с этим. А я, откровенно говоря, ляпнул: «Вот мы, Павел Стефанович, нельму оставляем себе, а налима отправляем вам». Он на меня так не весьма дружелюбно посмотрел, вот… Ну, а я, всего лишь неудачно пошутил, хотел напомнить ему таким образом нашу былую встречу с ним в Енисейске. Когда он в бытность руководителя Игарского горкома приезжал с деловой делегацией к нам в Енисейск, мы его встречали, показывали комбинат. Иван Иванович Белянин, секретарь парткома Маклаковского комбината, а раньше Игарского, тогда игарчанам в шутку и сказал, что себе оставляют хорошую рыбу, а в край налима отправляют…

Но Федирко мою шутку не оценил, ведь он уже был высшим руководителем в крайкоме партии, и ему сказанное мной явно не понравилось.

– Геннадий Николаевич, Игарка славилась художественной самодеятельностью?

– Да, особенно, я считаю, художественная самодеятельность процветала на лесокомбинате.

– Уже стоял Дом культуры?

– Дом культуры никогда не пустовал…

– А суда морские были зарубежные?

– Да, и где-то в 71-ом году пришли последние иностранные суда. И наше государство, я считаю, правильно отказалось от услуг иностранцев и перешло на свой морской флот. Но иностранные суда приходили еще за лесом в мою бытность.

– При Вас работало педагогическое училище народов Севера, готовились национальные кадры педагогов.

– Для меня педучилище – это в первую очередь, знаменитая Ирина Ивановна Оширова, преподаватель эвенкийского языка, талантливый педагог и очень душевный человек. Калерия Соболева, жена первого секретаря горкома, была директором училища. А Оширова запомнилась мне своим гостеприимством. Она жила в доме напротив нас.

Кстати, когда мы жили в доме безо всяких удобств, каждый раз, когда моя жена постирушки организовывала, я по пятьдесят ведер воды заносил на второй этаж, и столько же по-сле полоскания белья выносил во двор, выливал.

А наша соседка Ирина Ивановна Оширова, однажды пригласив нас на Новый Год, угощала арбузом, который она чудом сохранила с осени. А оленина в ее приготовлении была бесподобной.

– По прошествии многих лет, что Вы можете сказать о руководителях города?

– Конечно, городской комитет партии играл всегда положительную роль в жизни и деятельности горожан, комбината, предприятий, людей. Но все всегда зависит от руководителей. Я считаю, что Геннадий Степанович Радаев был на своем месте. Недаром, после его перевода в крайком, он был избран первым секретарем Таймырского окружкома партии. Вообще надо сказать, что городская партийная организация была сильна в Игарке.

А из всех мероприятий партийных мне нравились Ленинские пятницы, и я всегда активно в них участвовал. Кто не знает, Ленинскими пятницами назывались встречи-отчеты руководителей перед избирателями в трудовых коллективах города. Я любил бывать на лесокомбинате. Я бывал в лесоцехах между сменами, и получал колоссальное удовольствие от общения с рабочими.

Меньше получал удовлетворения, когда бывал, допустим, в гидробазе. Там работают высокоинтеллектуальные люди на самом деле, но они чрезмерно высокомерно требовательны. А на комбинате рабочие вопросы жизненные задавали, и я получал исключительное удовлетворение от общения с рядовыми лесопильщиками.

– А вопросы задавали едкие?

– Всякие вопросы были. Но я всегда подчеркивал, задавайте вопросы те, которые лежат у вас на душе.

– Почему Вы уехали из Игарки?

– У меня, откровенно говоря, не сложились отношения с первым секретарем горкома партии Соболевым, не порядочный был в быту человек. Его освободили от должности, предлагали мне возглавить горком, я отказался. Согласились со мной, и я оказался на Родине – в Красноярске. Я уехал из Игарки, получив назначение заместителем заведующего организационно-инструкторским отделом Красноярского крайисполкома. У меня принял дела и был избран председателем горисполкома Борис Федорович Мельков.

– Для Вас лично это было повышением по службе?

– Это был ведущий отдел в крайисполкоме, ведающий кадрами, организацией работы нижестоящих органов власти. И в этом смысле – да, повышение. Но, как мне говорил в свое время один мой сослуживец, когда я с поста секретаря парткома при зарплате в 198 рублей пошел в горком партии вторым секретарем на 160 рублей: «Да, чести много, а денег мало».

По отношению к тому, что я стал получать в Красноярске, то это была менее оплачиваемая должность, чем в Игарке, а по рангу – конечно, повышение. Но мне и председатель крайисполкома Николай Федорович Татарчук сказал при приеме на работу: «Я тебе, наверное, такую зарплату, как в Игарке не найду. Ты там сейчас получаешь больше меня».

Смеется.

– И все-таки это было повышение.

– С какими чувствами уезжали из Игарки?

– Чувства были двойственные. Можно было бы еще и поработать. Север мы знали с женой не понаслышке. Уже говорил, что более трех лет я служил на Чукотке. Там климат ветрами, бурями посуровей игарского. Енисейск, где я работал до Игарки, – ведь тоже окраина севера, как один товарищ говорил: «Хитрый север».

В Енисейске, конечно, бывал 45-градусный мороз. Когда мы приехали, наличие Красноярской ГЭС еще не так влияло на климат, все произрастало, и овощи, и даже некоторые жители выращивали фрукты.

– Чем Вам все-таки запомнилась Игарка? Какой ее образ остался в памяти?

– Образ? Севера!

В разговор вступает Любовь Петровна, до этого молча сидевшая в кресле.

– У меня холодные впечатления от Игарки остались. Я работала в социальном отделе исполкома, в старом здании, всегда в кабинетах было холодно. Всю домашнюю одежду надевали на себя, и целый день так.

И первое время, когда мы жили в старом доме по улице Коммунальной, тоже в квартире чувствовали себя не весьма уютно.

– Вы были первым председателем исполкома, который занял свой кабинет в новом здании в первом микрорайоне, где и сейчас мэрия?

– Да.

– Что бы вы сказали игарчанам сегодня?

– Наша страна многое перенесла в последние годы. Катаклизмы произошли и еще происходят в государстве, к сожалению. Я откровенно скажу, хотя я – коммунист, что в этом и наша партия, и ее руководители, а я имею в виду и Горбачева, и Ельцина, виноваты.

Пользуясь предоставленной возможностью обратиться к горожанам, хочу поздравить всех игарчан с юбилеем. Пожелать всем, буквально всем поколениям игарчан доброго здоровья, семейного благополучия, чтобы каждый нашел достойное место, был активным, чтобы изменить нашу жизнь к лучшему. Еще раз всего доброго. Здоровья и благополучия.

Послесловие: В интервью Геннадий Николаевич упомянул о том, что его сын стал юристом. Мы нашли в интернете данные о нем. Николай Геннадьевич Стойко стал доктором юридических наук, профессором кафедры уголовного процесса Сибирского федерального университета в Красноярске, имеет множество научных работ. Внешне он очень похож на родителей. Об активной жизненной позиции ученого свидетельствует недавнее награждение Почетным серебряным знаком Уполномоченного по правам человека в Красноярском крае.

В. ГАПЕЕНКО.

Материал опубликован на сайте «Блог Валентины Гапеенко 3 августа 2014 года.

Фото Эдуарда Карпейкина со встречи игарчан на Туруханском землячестве 29 октября 2007 года.