Отпустив прошлое, остался верен Игарке

16 ноября исполняется 95 лет со дня рождения Почетного гражданина города Игарки Леопольда Антоновича Барановского.

Уверена, что многим игарчанам известно имя этого легендарного для заполярного города человека. Ссыльный латыш прожил здесь более полувека и оставил о себе память на долгое время.

Это был удивительный человек. В нем было заложено с малых лет стремление к постижению всего, что окружает, изучение многогранности мира и в то же время деталей в любой области. Ему дано было стать также очень деятельным, полезным городу человеком, который остался верен Игарке до конца своей жизни.

Родился Леопольд Антонович Барановский 16 ноября 1926 года в Резекненском районе Латвии. Рано пошел в школу, затем – в Резекненскую гимназию. Уже здесь полюбил шахматы. Окончить гимназию не пришлось.

14 июня 1941 года глава семьи Антон Казимирович Барановский был арестован. В Латгалии, как и по всей Латвии, прокатилась волна депортации всех, кто мог представлять угрозу советскому государству. Вместе с главой по этапу отправили в Сибирь всю семью. Отца Леопольд видел последний раз при аресте. Их разделили. Антон Казимирович был отправлен в Вятлаг, где скончался в 1943 году. Мария Матвеевна Барановская с тремя детьми была посажена в товарный вагон для перевозки скота. Леопольду не было еще 15 лет. В дороге скончался самый младший ребенок.

Семью определили на место жительства в Дзержинский район. Деревни Топол и Михайловка, где они жили, отличались особой нищетой. Колхозники влачили жалкое существование, не было даже магазина. Латыши работали каждый день, а продукты никто не выдавал. Оставалось только продавать личные вещи. Но их здесь никто не покупал.

Автобиографический очерк «Долгие годы изгнания» Леопольд Антонович написал на родном латгальском языке в 1995 году. Его переводом занималась бывшая игарчанка Ольга Баяндина. Я очень ей признательна за то, что она дала возможность нам всем ближе узнать, как складывалась на самом деле судьба Барановского. Ведь воспоминаний бывшего репрессированного латыша было много, а всей правды он долго не рассказывал.

Более всего меня удивил тот факт, что подросток в такое тяжелое время ссылки стал вести в глухой сибирской деревне дневник на родном языке. Во время сборов семьи в изгнание ему разрешили взять с собой школьную сумку. В ней оказалась чистая тетрадь и два карандаша. Леопольд стал заниматься описанием жизни. Но начало дневника он посвятил родной гимназии, по памяти написал все фамилии однокашников, учителей. Потом вспомнил обстановку в доме. И, наконец, сделал карты Латвии и Латгалии, тоже по памяти. Нашлось даже место для рисунка любимой шахматной доски. Русский язык он знал еще плохо, поэтому писал на латгальском.

Я много лет встречалась с Леопольдом Антоновичем и представить не могла, насколько мудрым, глубоким, сдержанным он был. Никогда он не рассказывал о дневнике, который в молодости заложил в нем привычку все фиксировать. Описывать лишения в 14–15 лет, думаю, крайне тяжело. Но подросток был одержим, как и все его земляки из Латвии, мыслью, что скоро все изменится, в их невиновности разберутся и освободят. Он верил в это, всячески поддерживал свой дух, в воспоминаниях искал то родное, что живет вечно и не может закончиться, а в событиях новой жизни находил ростки надежды. Писал скупо – экономил бумагу. Но рассказ получился содержательный. И читать его нелегко.

«1941 год.
20 октября – ремонтировали трактор. Дали обед без хлеба.
22 октября – работал на тракторе как помощник. Обед не дали.
23 октября – получил муку, 80 гр за рабочий день. Ходил в Максимовку (7 км), чтобы выменять простыни на продукты.
30 октября – работа на молотилке. Упал со скирды, от голода закружилась голова.
31 октября – впервые молол на жерновах муку из зерен, собранных из колосков. Испекли хлеб.
1 ноября – возили зеленый овес в больших снопах. На обед – сухой хлеб.
4 ноября – заболел. В пестике дробил пшеницу, есть-то надо что-то…
5 ноября – сильно болит горло. Кончилась картошка. Съели даже всю гнилую.
6 ноября – болен от голода. Тяжело сидеть с пустым животом.
8 ноября – стало получше. Пошел в Вознесенку (5 км) и наменял картошки.
16 ноября – с днем рождения мать поздравила слезами. 15 лет – это вам не шутка! С едой все хуже.
18 ноября – в памяти всплывают прожитые годы, думаю также о сегодняшних днях.
22 ноября – горестная весть. Умерла свекровка госпожи Айгар. Вдвоем делали гроб.
23 ноября – около 16 часов закончил строгать доски для гроба и помогал копать могилу.
24 ноября – около обеда докопали втроем могилу. Похоронили.
3 декабря – помогал русскому соседу-старичку пилить и колоть дрова. Вечером – болезненная слабость. Кружится голова.
12 декабря – мама пошла в Учачу, где продала одежду, примерно на 336 рублей. Она была беременна (уже на седьмом месяце), и деньги нужны были для больницы.
17 декабря – сижу дома и учу русский язык. Домой вернусь русским.
19 декабря – удалось купить 3 литра керосина.
24 декабря – встречаем сочельник по старым обычаям. Весь день голодный. Вечером празднуем – на голодный желудок.
31 декабря – дождался Нового года у Ринкинов».

Продолжать дневник не было возможности. Отсутствовала бумага. Успел только записать: «Было бы все хорошо, в старости приятно было бы почитать, но что я могу поделать, если в Сибири нет ни бумаги, ни тетрадей. Черт побери такую жизнь! Я без работы и без хлеба».

В конце 1942 года семью Барановских отправили на Север Красноярского края. Высадили на правом берегу Енисея в районе заброшенного станка Агапитово (100 км на север от Игарки). Соседняя деревня Плахино в 12 км, но на другом берегу. Необжитое место, жилья нет, продовольствия тоже. Их было 483 – люди разных национальностей. В первую же зиму скончалась (по официальным данным) почти половина прибывших. Умер и малыш Анатолий, который родился у Марии Матвеевны уже в Сибири. Леопольд Антонович отмечает, что тогда не было возможности регистрировать умерших. Это сделали позже, опросив родственников, близких, поэтому нельзя быть полностью убежденным в том, что эти цифры и даты верны.

В автобиографическом очерке Леопольд Антонович подробно рассказывает о жизни репрессированных на этом «острове смерти». Леопольд Антонович пишет в очерке: «Большое число умерших – совсем не результат эпидемии. Не было ни тифа, ни других инфекционных заболеваний, все говорит о том, что это было преднамеренное уничтожение людей с помощью лишений и голода». Думаю, он имел право писать так. Как же иначе можно назвать высылку людей с детьми в канун лютой заполярной зимы на дикий берег, где им и заниматься-то нечем.

Впрочем, занятие этим несчастным изгоям летом нашли – должны рыбачить. На этой работе Леопольд вскоре совсем обессилел. Его спасло то, что в Игарку нужно было направить 15 мужчин в Игарку на кирпичный завод.

Так Леопольд попал в Игарку. Он соглашался на любую работу, только бы выжить. Как только набрался сил, стал вникать в технологию изготовления кирпича, в расчеты. Неудивительно, что совсем скоро он стал техноруком. Первая запись в трудовой книжке сделана в 1947 году, но в ней говорится, что с сентября 1943 года Барановский работал в горпромкомбинате. В 1950 году он стал техноруком в этой же организации. А уже в 1952 году его взяли старшим бухгалтером в Игарское педучилище народов Севера. В июне 1959 года исполком Игарского горсовета назначил Л. А. Барановского заведующим отделом городского коммунального хозяйства. В 1971 году перешел на должность начальника ремонтно-строительного управления, а в 1975 году он возглавил городской комбинат бытового обслуживания. В 1987 году уволился в связи с выходом на пенсию. Но в 1993–1994 гг. перед отъездом в г. Смоленск сотрудничал еще с Игарским краеведческим музеем.

За этим скупым перечнем трудовых вех в биографии Леопольда Антоновича – множество фактов, которые говорят о насыщенной, упорной деятельности человека, который не мог смириться с положением изгоя. До 1957 года он жил, как и многие ссыльные, без паспорта. Взамен было удостоверение, с которым необходимо было появляться в комендатуре дважды в месяц и ставить отметки. Я не удивлена, что именно летописец Барановский сохранил свое удостоверение с отметками в Игарской комендатуре. Никогда не удавалось находить подобные документы, я считала, что их просто нет. И вдруг семья Барановских сообщает мне, что в архиве Леопольда Антоновича они нашли не только трудовую книжку, но и редкое Удостоверение…

Выезжать спецпереселенцам за пределы города запрещалось. Леопольд окончил в Игарке школу работающей молодежи, постоянно занимался самообразованием.

Леопольд Антонович постоянно вел записи в блокнотах, временниках. Фиксировал все – от городских новостей до юбилеев игарчан. Стремился встретиться с приехавшими гостями и записать важную информацию, вел переписку с бывшими игарчанами, известными исследователями, изучал газетные материалы, делал запросы в архивы и собирал по крупицам материалы об истории города, судьбах людей. Титул «летописец города» официально никто не утверждал. Но он крепко закрепился за Леопольдом Антоновичем, ведь это был главный вид деятельности этого старожила, за который мы его глубоко уважаем.

Л. А. Барановский был также активным рабкором местной газеты, сотрудничал с Игарской студией телевидения, радио. Об общественной деятельности Леопольда Антоновича писать можно довольно много. Он был не только депутатом Игарского горсовета, членом комиссий исполкома, членом общества «Знание», председателем общества по охране памятников в Игарке. Ему по плечу было проведение экскурсий по городу, и гости очень любили общаться с исполином с роскошной бородой. В спортивной жизни города он также показывал пример. Смолоду играл в баскетбол, волейбол, футбол, выходил постоянно на игарскую лыжню. Но шахматы были главным видом спортом, в котором он не только показывал хорошие результаты, но и проявил себя организатором многих турниров для взрослых и детей.

В 1991 году Барановский был реабилитирован, как и его отец. Он возглавил в Игарке в 90-е гг. комиссию по реабилитации. Этот процесс восстановил бывших репрессированных в правах, сделал их свободными. Некоторых настолько, что полились слова брани и гнева. Внутреннее благородство присуще не всем. Я никогда не слышала от Леопольда Антоновича ни проклятий, ни злобных выпадов. Он отпустил прошлое. И даже при самых тягостных воспоминаниях на лице были – только внутреннее сострадание, подергивание кончиков губ. Так умеют себя вести только сильные личности, обладающие высокой духовной культурой и достоинством благородного человека.

В нем подкупала особая доброта, стремление всегда приходить на помощь, умение видеть все в перспективе, мыслить глобально, постоянно удивлять.

Он так и не дописал свою книгу. Но его статьи, очерки, воспоминания навсегда вошли в кладовую памяти, которой располагает Игарский музей. Леопольд Антонович ушел из жизни в 1998 году в г. Смоленске. О значимости его пребывания в Игарке напоминает доска на доме № 30 первого микрорайона. Она всегда будет напоминать о том, что с 1942 по 1994 годы в заполярном городе проживал Л. А. Барановский, известный общественный деятель, летописец.

Почетный гражданин города Игарки М. МИШЕЧКИНА.
Фото автора.